- Жан-Клод Дрейфус
- Люси Расселл
- Ален Либоль
- Шарлотт Вери
- Розетт
- Леонар Кобьян
- Франсуа Марторе
- Кэролайн Морин
- Элена Дубиель
- Лорен Ле Дуайен
Отзывы о фильме "Роялистка"
Имя: Билло-ВареннОтзыв: Экскурс в историю Французской революции с Эриком Ромером. Здесь нет батальных сцен, уличных беспорядков и прочей внешней динамики, несмотря на то, что событийная канва того периода представляет богатый материал для подобных картин. Редкие уличные эпизоды происходят в достаточно условном, визуальном пространстве Парижа конца 18 века, воссозданном с помощью компьютерной графики, но носящем показательно декорационный характер. Остался за кадром и самый цвет той эпохи — безудержные дебаты в конвенте, которыми можно было упиваться в «Дантоне» Анджея Вайды.
Но здесь мы увидим не менее острую и напряженную психологическую динамику главных героев, формализующуюся в острых диалогах посвященных как текущему политическому моменту, так и всему ходу истории. Слова, которые будут актуальны до тех пор, пока существуют политическая борьба, революция и контрреволюция. Редкий пример действительно интеллектуального историко-политического фильма, а не попсы на архаичный сюжет.
«Слово «любовь» звучит пошло, в жизни оно встречается редко», — говорил Робеспьер. Безвкусной романтики здесь нет. Быт присутствует лишь для подчеркивания социальной действительности.
Злой перехлест якобинца Шабо и жирондиста Верньо на т. н. «суде» — очарование подобных сцен доступно далеко не каждому.
8 из 10
Имя: Alcibiades_
Отзыв: В русском прокате фильм почему-то переименовали в «Роялистку» (а я бы назвал «Анти-адмиралъ»). Он являет собой пример того, как нужно в принципе снимать «реакционные» фильмы про революцию.
1. Никаких апелляций к инстинктам, к каким-то грубым и резким эмоциям (типа сцены с отрезанием ног Каппелю или потоплением вражеского корабля раненым матросом). Ведь крайне непоследовательно снимать реакционный фильм о революции в эстетике, которая возникла именно как следствие революции. В эстетике, которая собственно в искусстве является следствием тех же самых явлений, которые в политике мы собирательно можем обозначить как «восстание масс». Старое искусство «эпохи королей и рыцарей» гораздо тоньше. Оно сознательно избегало, простите за каламбур, эффектов от воздействия на аффекты. Оно затрагивало в людях совсем другие струнки, непосредственно связанные с гораздо более высокими сферами души и духа.
2. Понравилась идея погрузить действие в нарисованный старый Париж. Собственно, авторы изначально декларировали экранизацию мемуаров Грейс Эллиот. То есть, мы, как бы, не смотрим кино, а читаем ее воспоминания (периодически вместо картинки на черном экране появляется просто текст). И тут же перед глазами появляются яркие документальные иллюстрации к этим воспоминаниям. Картинка оживает, но остается нарисованной. Именно поэтому появление на экране опьяненной зверством черни с головой принцессы де Ламбаль на шесте не приводит к чисто животной реакции отвращения или ужаса, а скорее воспринимается как один из ярких образов с картин художников эпохи классицизма.
3. Герои выписаны достаточно схематично, как оно и бывает в мемуарах, а не в художественных произведениях профессиональных литераторов. «Сильные» сцены, демонстрирующие бесконечно верную любовь и героический энтузиазм, все эти типичные оперные ходы, умышленно изъяты из обращения.
4. Не показана сцена казни Короля Людовика ХVI. Вместо этого мы видим Грейс Эллиот и ее служанку, которая смотрит на страшную сцену в подзорную трубу. Это нас как бы погружает в атмосферу древнегреческой трагедии, где все убийства и ужасы сознательно выведены за пределы сцены. Типичный современный постреволюционный художник никогда не отказался бы здесь от такой «эффектной» сцены, как «отрубание головы королю».
5. Революционная толпа показана вовсе не карикатурно. Скорее эти люди сделаны похожими на ту старушку, которая добродушно принесла вязанку хвороста на костер для Яна Гуса, думая, что творит нечто полезное, даже возвышенное и богоугодное. Та старушка, по легенде, вызвала у умирающего Гуса восклицание: «О, святая простота!».
6. Очень четко, рельефно прописаны как бы два мира, или два града Парижа. Один мир, где провозглашается строгая иерархия и дисциплина, в том числе самодисциплина, в другом — равенство и свобода. В одном апеллируют к прошлому, к «потерянному раю», который вновь необходимо обрести, к религии. В другом — к будущему, к прогрессу, который якобы вершится в смене исторических картинок, к Верховному Существу, несущему свет прогресса. В одном мире во главу ставятся идеалы духа и чести, во втором — потребности тела (одеть, накормить, наделить равными правами тех, кто не вправе претендовать вообще ни на какие права и т. д.)
7. Фильм ненавязчиво демонстрирует, как подпадение страстям и греху приводит человека к тому, что он начинает соучаствовать в самых неблаговидных делах, хотя в силу рождения и воспитания, в том числе самовоспитания, преисполнен разных благородных качеств. В этом трагедия одного из главных героев герцога Орлеанского по прозвищу Эгалите. Зависть и ненависть к королю, двоюродному брату, сперва приводят к тому, что он, оправдываясь любовью к народу и нации, начинает служить республике, а потом голосует за смертную казнь Людовика XVI. Навечно запятнав тем самым свое имя гнусным предательством. И после сам гибнет точно таким же образом, как его кузен. Очень четко показана эта дьявольская логическая ловушка, в которую попали многие французские патриоты: «Мы должны служить нации, народу, для его пользы…» Однако весьма сомнительно, что польза народа состоит преимущественно в том, чтобы больше есть и меньше работать. Да и всякому ли «своему народу» нужно служить? А если народ неизлечимо болен?
8. Параллелью образу герцога служит молодой офицер, который после известия о казни короля сорвал мундир и бросил его в печь со словами: «Пусть этот народ ищет себе таких защитников, которых он достоин». Вскоре он найдет таких защитников в очень большом количестве. В том числе самого главного из них по фамилии Бонапарт, который втянет французов в хаос мировой войны и зальет Европу реками крови.
9. Очень важно, что мы видим взгляд на события не со стороны какого-нибудь отъявленного легитимиста, иезуита и приверженца ультрамонтанства вроде Жозефа де Местра, а смотрим на все как бы глазами обычной женщины, куртизанки, бывшей любовницы герцогов и принцев. Режиссер как будто специально выбрал героиню, которая похожа на обычную современную среднестатистическую французскую или английскую, или русскую белую барышню. Это хороший ход, позволивший сделать картину не только более объективной, но и более близкой и понятной простому зрителю. А с другой стороны Грейс Эллиот опять же являет собой антипод образу герцога Орлеанского. Того ненависть к королю приводит к падению, а шотландской аристократке верность королю и монархии помогает расти духовно на пути к спасению.
10. Едва ли не единственный современный фильм, где режиссер не торгует телом своих актрис. Столь популярная тема «сексуальности» вообще не эксплуатируется.
11. И опять же редчайший пример в кинематографе, когда прогрессисты являются сплошь отрицательными персонажами, а реакционеры — положительными.
10 из 10
